В конце 1864 г. в музей «Императорский Эрмитаж» пришло письмо из Милана от графа Антуана Литта, который сообщал, что продает свою коллекцию картин и предлагает русскому императору воспользоваться сим обстоятельством: «…русский же император окажет, осуществив эту покупку, помощь племяннику Джулио Литта – того, кто провёл и окончил свою жизнь на службе России…». Государь, Александр Николаевич, прочитав известие, тут же распорядился выделить 100 000 франков на покупку четырёх картин из коллекции графа. Среди них была и знаменитая Mадонна, кормящая младенца, кисти Леонардо да Винчи. Да, да – та самая знаменитая картина Эрмитажа, которую и сегодня можно видеть в зале итальянского искусства под именем «Мадонна с младенцем. Мадонна Литта».
Но кто такой Джулио Литта? И почему память об этом человеке так дорога была императору Александру II?
Граф Джулио Ренато Литта Девяностые годы XVIII столетия, Италия, Неаполь. В городе появляется граф Джулио Ренато Литта. Он родился в Милане. Итальянец по матери, сын генерала австрийской армии, юноша был из семьи, принадлежавшей к сливкам миланской аристократии. В 17 лет он поступил в рыцари Мальтийского ордена, основанного еще в 1530 году, когда рыцарям – ионитам – госпитальерам был пожалован остров Мальта. Император священной римской империи Карл V предполагал, что закалённые воины окажутся в авангарде его борьбы с атаманской империей. Рыцари обязались бороться с турецкими и африканскими корсарами и клятву свою исполняли, как нельзя лучше. Их корабли крейсировали в Средиземном море и вступали в поединки с пиратами. Одним из таких одиноких охотников был корвет «Пилигрим» и его молодой отважный капитан Джулио Литта. После тяжелого сражения корвет бросил якорь в бухте Неаполитанского залива. Пока матросы чинили мачты, реи и такелаж командир съехал на берег. День за днём граф Литта проводил у русского посланника графа Скавронского. Но привлекали его отнюдь не политические соображения. «Диана с голубого трона, В полукрасе своих лучей, В объятия Эндимиона Как сходит скромною стезей, В хитон воздушный облеченна, Чело вокруг в звездах горит, — В безмолвной тишине вселенна На лунный блеск ея глядит» Так Гаврила Романович Державин воспевал красоту Екатерины Энгельгард-Скавронской. И восторги его не были преувеличены. О супруге русского посла говорили: «хороша как ангел».
Молодой красивый мужчина увидел молодую прекрасную женщину и влюбился. Он скрывал свои чувства и страдал, понимая, что никогда не сможет быть с ней. Литта, как и все рыцари ордена давал обед безбрачия. И говорят, граф весьма ревностно соблюдал эту тяжелую клятву. Шли дни, недели. Каждое утро капитан Литта садился в шлюпку и отправлялся в дом русского посла. На парадных обедах и вечерах он с тоской смотрел на хозяйку дома и никак не мог понять – почему эта женщина вышла замуж за никчёмного, амбициозного графа Скавронского?
Екатерина Васильевна Энгельгард-Скавронская Екатерина Васильевна была племянницей Григория Александровича Потёмкина и его… любовницей. Племянницы знаменитого политика и полководца прошли через его спальню. Причём все. И всем он приискал отличные партии. Его любовные интриги от казны оплачивались милостиво. Екатерине Васильевне нашли богатого и знатного жениха – внучатого племянника императрицы Екатерины I. В Петербурге Скавронского считали чудаком. Он получил завидное наследство, хорошее воспитание, но минимальное количество способностей и талантов. Почему-то решил, что в нём зреет гениальный композитор. Заблуждение не слишком опасное, но неприятное, прежде всего, для окружающих. Скавронский писал сонеты, симфонии, оперы. Тратил колоссальные суммы на их исполнение – нанимал лучших певцов и певиц. Артисты втихомолку хихикали, но пели. Нанимал и хлопальщиков в зрительном зале. В те времена их называли клоакой. Прислугу он обязал разговаривать с собой только речитативом. Кучер обязан был спрашивать о приказаниях графа густым дьяконским басом и нараспев. После женитьбы граф вроде бы образумился, но поговаривают, что русский посланник в Италии и там писал оперы и поражал ими местных меломанов. Дипломатическими обязанностями Скавронский себя не отягощал. Да и весело прожитая юность давала о себе знать болезнями. Супруга его Екатерина Васильевна скучала. Днём играла в карты, а вечером слушала сказки. Она была ослепительна, но отличалась какой-то загадочной ленью. Высшим её счастьем было лежать без корсета, завернувшись в огромную чёрную шубу. Её не радовали ни бриллианты, подаренные Потёмкиным, ни платья, выписанные из Парижа её супругом. Она глядела на все эти шкатулки, сундуки и задавалась только одним вопросом – для чего всё, для кого, и вообще зачем? И прижимала к груди бархатную подушечку.
Но с появлением в её доме графа Литта эти вопросы исчезли как-то сами пор себе. Однако симпатичному итальянцу нужно было продолжать нести службу Мальтийскому ордену. Отремонтированный корабль стоял у причала, а его капитал всё никак не мог решиться покинуть возлюбленную. Наконец он нашел в себе силы и отдал приказ – поднять якорь. Ему ещё предстояло на Мальте дать подробный отчёт о своем бездействии. Граф выдержал суровый допрос Великого магистра и неожиданно для себя вместо темницы очутился в России. Екатерина Великая, продолжая борьбу с Портой решила заручиться поддержкой Мальтийского ордена. И в качестве дипломатической помощи попросила прислать к ней рыцаря, знающего военно-морское дело. В начале января 1789 г. Джулио Литта прибыл в Санкт-Петербург. И уже через два месяца последовал указ о принятие мальтийского кавалера на русскую службу с чином капитана первого ранга с пожалованием капитану генерал-майорского звания. Так двадцатишестилетний мальтийский рыцарь стал самым молодым генералом в истории российской империи. Звать его стали на русский манер – Юлием, а по батюшке – Помпеевичем. Столь высокий чин, скорее всего, достался ему авансом. Возможно, Екатерина, таким образом, хотела укрепить наметившуюся связь с Мальтийским орденом, а возможно просто сыграло свою роль и обаяние юного графа. Он умел произвести нужное впечатление, как на государыню, так и на все петербургское общество. Мемуаристы писали: «богатырский рост, мужественная осанка и приветливая физиономия графа сразу склоняли всех в его пользу».
Граф Литта горел желанием оправдать оказанное ему доверие. Шла очередная русско-шведская война. Наш флот атаковал противника в финских шхерах – на Роченсальмском рейде. Сражение оказалась тяжелейшее для обеих сторон. Но в решающий момент выяснилось, что шведы успели затопить несколько транспортных кораблей, загородив проход. Передовым отрядом гребной флотилии командовал граф Литта. Он принял решение, которое и сегодня многим историкам кажется безумным. В бою он приказал расчистить фарватер. Он и его люди ломами, абордажными крючьями разбирали рангоуты кораблей, ставших на дно. Работали по пояс в воде, под картечью и снарядами 4 часа подряд. И когда казалось, что шведы уже выиграли морской бой, и пошли на абордаж русских парусников, в темноте на рейд ворвались канонерские лодки Юлия Литты. Вот тут уж военное счастье оказалось на стороне итальянца. За это сражение он получил орден святого Георгия 3 степени, золотое оружие и чин контр-адмирала. Но вскоре ему пришлось уехать из России.
Вернулся Литта в Петербург, когда на трон взошел император Павел I. И вернулся он в качестве представителя Мальтийского ордена. Полный титул его оглушал современников... Именно граф сумел убедить рыцарей избрать магистром русского императора. В 1798 году именно он в Георгиевском зале Зимнего дворца возложил на Павла Петровича регалии гроссмейстера. Обратный ход императора Павла I был поистине Рыцарским – он обратился к папе Пию VI с просьбой освободить графа от обета безбрачия. В это время из Италии вернулась в Петербург графинz Скавронская – возлюбленная графа. Поселилась она в доме №7 по Миллионной улице, который принадлежал её покойному супругу. Свободная и безумно богатая Екатерина Васильевна была также страстно увлечена Юлием Литта. Папа римский ответил согласием на просьбу российского императора и в 1798 году в Зимнем дворце состоялась пышная свадьба. Самым заметным человеком в Петербурге, разумеется после императора, был граф Литта. После того как он принял русское подданcтво, граф был осыпан милостями, наградами. Павел I пожаловал ему графский титул. Так что Юлий Помпеевич был дважды граф – итальянский и российский. Кроме того, он стал шефом кавалергардов – нового полка русской гвардии.
Но ровно через год мальтийский рыцарь попал в немилость к императору и был выслан в имение жены. Отличительной чертой императора Павла I было крайнее непостоянство в решениях и привязанностях. За это, собственно, он и поплатился и короной, и жизнью. При императоре Александре Юлий Помпеевич Литта вернулся в Петербург и поступил на государственную службу. Он был членом многих комитетов, а с 1811 г. заседал в Государственном совете. Именно он настоял, чтобы Александру после победы над Наполеоном поднесли титул «Благословенный», а не «Великий». Он же, граф Литта, в 1825 году жёстко потребовал исполнение воли покойного императора. Когда в Совете прочитали секретное завещание, по которому Александр отдавал престол младшему Николаю, помимо старшего Константина – многие заколебались. Но граф Литта твёрдо выступил, как и привык в морских сражениях: «Мы, неприсягнувшие Константину Павловичу, признаем нашим государем, вас – обратился он к Николаю – видите же нас к присяге». Более полувека Литта занимал значащее должности при дворе. Вообще, он во многих отношениях был неординарным и заметным человеком. На восьмом десятке лет он читал без очков, хлестал вино как гусар на привале. Он был большого роста, огромной физической силы, с голосом, звучащим как труба архангела при втором пришествии. Он своим голосом забивал оркестр в театре. Невзирая на лета и на то, что его любимая жена Екатерина Васильевна умерла, он всё ещё считал себя завидным женихом. И не без основания. Женщинам он продолжал нравится – этот импозантный рыцарь. Ещё больше нравился его дом, наполненный разными редкостями. К тому же привлекали и 9 миллионов рублей деньгами, что немаловажно.
В 1831 году Николай I назначил Литту председателем «Комиссии о построении Исаакиевского собора», отвечавшей и за установку Александровской колонны. Граф присутствовал при погрузке монолита в Питерлаксе 19 июня 1832 года. На борт судна уложили 28 бревен толщиной более 60 см и длиной около 10 м. По ним надо было вкатить монолит. Однако произошло непредвиденное – бревна «не выдержали тяжести <…> и преломились мгновенно <…>. … колонна обрушилась на самый край судна, наклонила оное и осталась миновав край пристани в таком положении». Положение спас Юлий Помпеевич Литта. Он вызвал из Фридрихсгама 600 солдат и служащих инженерной команды. «Эти бравые солдаты вместе с господами офицерами, бегом, через горы, прибыли на место меньше чем за четыре часа». Вместе с рабочими Яковлева за 48 (!) часов непрерывного труда они сумели погрузить монолит на борт «Святого Николая». Юлий Помпеевич радовал себя общением с прекрасными барышнями и едой. Этой своей страсти он не стеснялся. «Я чувствую себя свежим, толстым, колоссальным, я не придерживаюсь никакой диеты – ем, пью, что хочу в всякое время» – сообщал он одному из своих знакомых. Любимым лакомством графа было мороженое. Говорят, что перед смертью он съел 10 порций мороженого. Скончался Юлий Помпеевич 26 января 1839г. в своем доме на Большой Морской. Детей у Литта не было. Его главной сердечной привязанности в последние годы жизни была его племянница. «И может быть — на мой закат печальный Блеснет любовь улыбкою прощальной». Так и случилось, поэтому большую часть своего состояния он завещал ей – красавице Юлии.
Юлия Павловна Самойлова Юлия Павловна уже вышла замуж к тому времени и стала графиней Самойловой. Да, да – та самая Юлия Павловна Самойлова, которую так любил писать Карл Брюллов. Есть любопытное предположение, что картина Леонардо да Винчи, «Maдонна, кормящая младенца» была в коллекции графа и по завещанию досталось Самойловой. Юлия Павловна покинула Россию и последние 40 лет своей долгой интереснейшей жизни прожила в Европе – Италии, Франции. Возможно, она увезла Леонардовскую Мадонну с собой и потом, каким-то образом картина попала в галерею графа Антуана Литта – племянника Юлия Помпеевича, чье письмо императору Александру II и послужило началом этого рассказа.
Как только пополнение коллекции осмотрели специалисты Эрмитажа – выяснилось, что требуется серьезная реставрация. Картину сразу же пришлось переложить с дерева на полотно. За эту работу эрмитажный столяр Александр Сидоров получил серебряную медаль от императора Александра II. Уникальная технология позволила сохранить эту картину до нашего времени (так считали в XIX веке, сейчас мнение специалистов на этот счет сильно переменилось). Но на этом история не заканчивается – картину объявили подделкой. Пока она находилась в коллекции графа Литта – все молчали, но как только её вывезли в Эрмитаж, искусствоведы сразу же начали говорить, что ни рисунок, ни краски не похожи на работу великого Леонардо. В статьях и выражениях не стеснялись. Возможно, что все эти разговоры были направлены к одной цели – сбросить цену. Ведь несмотря на то, что многие говорили о подделке, однако Мадонну готовы были купить и в Америке и в Европе. На защиту картины встали влиятельнейшие эксперты. И вот теперь авторство да Винчи установлено совершенно. В Эрмитаже ходит легенда, что директор музея академик Орбели в тридцатые годы XX столетия прятал эту картину чуть ли не у себя дома, чтобы она не попалась на глаза чиновникам, чтобы они не продали её, как было продано много других великолепных картин из коллекции этого музея. Сейчас картина «Мадонна, кормящая младенца», висит в эрмитажном зале итальянской живописи и всем любителям искусства она известна, как «Мадонна Литта».
Это прекрасная женщина одновременно и любящая и благочестивая вполне может напоминать нам и о некоторых других женщинах, причастных к её истории. «Не множеством картин старинных мастеров Украсить я всегда желал свою обитель, Чтоб суеверно им дивился посетитель, Внимая важному сужденью знатоков. В простом углу моем, средь медленных трудов, Одной картины я желал быть вечно зритель, Одной: чтоб на меня с холста, как с облаков, Пречистая и наш божественный спаситель — Она с величием, он с разумом в очах — Взирали, кроткие, во славе и в лучах, Одни, без ангелов, под пальмою Сиона. Исполнились мои желания. Творец Тебя мне ниспослал, тебя, моя Мадонна, Чистейшей прелести чистейший образец».
Увидеть картины кисти великого Леонардо да Винчи Вы сможете, побывав на экскурсии по Эрмитажу.